Коллекционер русского современного искусства Ирина Столярова живет в Лондоне, любит музыку, поэзию, живопись, посещает аукционы и выставки, изучает, смотрит, симпатизирует. Частные коллекции – единственная возможность художникам, непризнанным официальными структурами искусств, показать свое творчество, иногда шедевральное. Коллекционер, руководствуясь личным вкусом, может сделать то, что не позволено музею. В собрании Ирины Столяровой работы Владимира Немухина, Льва Кропивницкого, Оскара Рабина, Лидии Мастерковой, Николая Вечтомова, Бориса Свешникова, Семена Файбисовича, Андре Ланского, Жюля Паскина, Пьера Дмитриенко и других.

ПЬЕР ДМИТРИЕНКО

«Для меня моя коллекция – это мои диалоги с искусством, где в единое целое связывается живопись, философия, танец и поэзия».

— Ирина, вы коллекционируете уже почти 20 лет. Как вы сказали в одном интервью: «Я росла вместе со своей коллекцией». От «малых голландцев» до русской живописи. Росли не только знания, но и вкус? Возможно ли, что ваши вкусы со временем поменяются кардинально, вы начнете собирать, к примеру, графику или что-то другое?

— Графика – это отдельная тема! У меня есть друзья-коллекционеры, которые собирают только графические работы. В живописи есть только один критерий – качество! Вкусы могут меняться. Вот мне, например, Чуйков очень нравится, несмотря на то, что я его не воспринимала как художника много лет. Вряд ли я начну собирать графику. Я люблю живопись-масло, коллажи и так далее.

ВИЛЬЯМ БРУЙ

— То есть живопись эксцентричнее?

— Ну смотря какая. Живопись разная бывает.

ОЛЕГ ЦЕЛКОВ

— Вы как-то сказали, что Малевич «сломал» ваш личный код? Восприятие изменилось?

— Нет, не изменилось. Именно поэтому я стала собирать второй авангард. Я люблю все, что сделано со страстью. Ведь, в конце концов, есть только одна диалектика – диалектика страсти. Страсть заканчивается и начинается обыденность. Собирая коллекцию, я борюсь с этой самой обыденностью.

— Стиль нонконформистов – экспрессия, цвет, эмоции – стиль вашего характера? Вы такая же эмоциональная, страстная?

— Да! Очень! Поэтому я хорошо понимаю живопись нонконформистов.

(для справки: нонконформизм, как искусство экзистенциалистское, основан на разговоре художника со своей душой, и картина может возникать не только из сильных однозначных чувств, но и из совокупности впечатлений, упоминаний, внутренней необходимости увековечить бессловесную, как бы взывающую о помощи красоту – ту красоту, которая возникает из потребности художника ее видеть и чувствовать. Скрытый смысл картины добывается усилием сознания, направленного на смутные ощущения и подробности глубинной душевной жизни).

— Вы родились в День влюбленных, 14 февраля, во всем ли проявляете любовь? Ведь сначала вы влюбляетесь в картину, затем приобретаете? Самая любимая одна, несколько, все? И какими работами нам лучше проиллюстрировать эту статью?

— Я бы посоветовала Виктора Пивоварова. Кстати, сейчас музей Tate Modern купил несколько его работ.

— Работы художников-мужчин от художников-женщин отличаются? Можете вы определить пол художника по его работе? Ведь эмоции у женщин и мужчин разные.

ВИКТОР ПИВОВАРОВ

— Конечно, могу определить. Это легко. Женская живопись совсем иная. И, на мой взгляд, она вторична. И подражательна.

— Нонконформизм – это стремление не соглашаться с мнением большинства и совершать поступки наоборот. Вы так часто поступаете?

— Татьян, если бы я жила чужим умом, то вряд ли бы чего достигла в жизни. Большинство – это толпа. Я не умею жить в толпе. Мне всегда нужно уединяться от людей.

— Что в жизни вы цените больше всего в отношениях, работе, и том, в чем не разбираетесь, если такое существует?

— Конечно, любовь. Она и есть истина.

— Вы не строите планов, не ставите цели, не инвестируете в искусство, а приобретаете только то, что нравится, не обращаетесь за рекомендациям к другим коллекционерам и даже сказали: «Если следовать вкусам общества – все, ты обречен на провал». Но единомышленники у вас есть или ваша коллекция настолько уникальная, насколько уникален ваш вкус?

— Есть, конечно, единомышленники. Замечательная коллекция у моего друга Игоря Цуканова, который очень много делает для искусства.

— Живопись, философия, танец и поэзия. Что-то еще добавите к своему портрету?

— И, конечно, любовь!

— Вы сами пробовали рисовать? Может, с таким багажом знаний и чувством вкуса у вас получится?

— Пробовала. Два года занималась на курсах. Нет! Я не художница! У меня слишком большие запросы к себе самой.

— Перфекционизм – есть плюсы и минусы!

— Это не то чтобы перфекционизм. Вот, например, поэзия. Я писала стихи и понимала, что никогда не поднимусь выше Ахматовой, поэтому не публикую. По сути все уже давно сказано. Не люблю повторяться.

— «В свободное от коллекции время я живу как нормальная женщина», – сказали вы. Что сюда входит кроме шопинга и салонов красоты?

— А я не хожу в салоны красоты. А вот платья обожаю.

— Согласитесь ли вы, что искусство спасет мир?

— Культура спасет мир. Я в этом уверена!

Текст: Татьяна Суховеева. Фото из личного архива на фоне картины Пивоварова