НЕ ЛЮБЛЮ СЛОВО «ПОЧТИ»…

Он может быть актером, как в детстве, но не любит. Оператором – если предложение покажется интересным. Режиссером музыкальных клипов и рекламных роликов – неплохих, кстати. Только вот приз Ассоциации продюсеров кино и телевидения получил все-таки в области телевизионного кино в категории «Лучшая ОПЕРАТОРСКАЯ работа» за сериал «Мажор». Значит, больше оператор.

Для справки: окончил Всероссийский государственный институт кинематографии. В качестве кинооператора проходил практику в Голливуде. 

Как оператор снял фильмы «Человек-амфибия» (новая версия), «Дневной дозор» (историческая часть), «Гладиатрикс» и «Оратор». Не только в России известен как талантливый клипмейкер.

— Оператор – одна из главных фигур в процессе создания кино. Снимет хорошо – кино получится. Не так?

— В кино работает команда – от простого рабочего до продюсера и режиссера. Здесь все важны. И потом, это в советское время было сложнее, а сейчас столько технических возможностей, что непоправимого практически нет.

— Практика в Голливуде помогла профессии?

— Я совершенно случайно туда попал через американский бизнес-центр в Узбекистане, меня пригласили на телевидение. Я как человек амбициозный сказал: зачем мне телевидение, мне это неинтересно. Они были в шоке.

— Но все-таки поехали. Сколько там находились?

— Около трех месяцев. Я в процессе стажировки мог менять ее суть. Можно просто стоять и смотреть, а можно стоять за камерой. Стоять и смотреть не очень интересно, я стремился за камеру, убеждал, даже пытался «топать ногами», доказывая им, на мой взгляд, элементарные вещи, которые они не могли понять. Там, кстати, произошли очень интересные встречи. Я встретил Януша Каминского и с ним пообщался.

— Это тот, кто снимал «Список Шиндлера»?

— Это тот, кто снял «Спасти рядового Райана» и с кем Спилберг после «Списка Шиндлера» постоянно работает, работает только с ним. Поездка оказалась интересной даже одной этой встречей. Вообще можно назвать ту поездку в Голливуд «взрывом головного мозга», такой скачок вперед! Но когда я вернулся и пытался передать свой опыт нашим, это оказалось невозможно. Поигрался, и все, вот они реалии.

— Так остались бы там, раз возможность была.

— Знаете, работать и творить до сих пор возможностей больше тут. Империалистический кинематограф сюда не пришел, от совдеповского кино мы отошли, но что в рекламе, что в музыкальных клипах, что в кино – у нас есть возможность пробовать. И продюсеры пробуют, и режиссеры. Таких экспериментов, которые мы можем делать тут, там никто бы не дал проводить. Такой проект, который сейчас с компанией Цекало я начал снимать, – «Троцкий», там бы нам никто не дал. Сериал в стиле кино. Киноформат. Мы три месяца пытались «достучаться до небес» и разрешение все-таки получили. У нас, по сути, кино только стало зарождаться – то кино, что снимают в Голливуде.

— Улугбек, короткое ваше имя как звучит?

— Практически уже в 16-17 лет я был Бек. Я крайне редко представляюсь полным именем, исключение составляет только документация, паспортный контроль, особенно в загранпоездках, – на русском так пишется, а на английском звучит иначе, в Америке я сказал им: как пиво есть Beck,s Beer – они сразу поняли.

— С чего начинается ваша работа в кино? Вам принесли сценарий, вы с ним знакомитесь и решаете – беретесь или нет?

— Сначала режиссеру и продюсеру предлагается выбрать из, например, трех операторов одного – принцип тендера. Потом уже звонят, беседуют и знакомят со сценарием.

— Хорошо, вам принесли сценарий, работа пошла. Но, судя по характеру, вы – максималист, наверняка вам недостаточно тех реалий, которые существуют или предлагаются?

— Максималист, да. Постоянно борюсь с ветряными мельницами. Вот когда перестану с ними бороться, карьера моя закончится. Всегда и все хочется по максимуму сделать хорошо и красиво. Я очень требовательный и не только к себе. Могу от других требовать иногда очень жестко, в зависимости от ситуации. Очень люблю работать в своей команде, где друг друга понимают с полуслова, с полувзгляда. А новое место – это другие люди. Особенно не люблю, когда начинают все урезать, уменьшать – типа ты такой профессионал и так можешь снять. Не люблю псевдопрофессионалов. В фильме «Апокалипто» есть хороший, хоть и несколько оскорбительный термин – «почти». Вот я не люблю работать с «почти профессионалами». Если ты не владеешь профессией, не мешай работать остальным. Поэтому я часто бьюсь с ветряными мельницами, а их в наше время много.

— Какими вашими теле- и кинопроектами вы довольны? Вы сделали все, что могли, и результат вас вполне устраивает.

— Знаете, за последние шесть-семь лет, как раз после моей поездки в Голливуд, появилось много новых форм коммерческого продукта – качество производства из кино стало переходить в телевидение, один за другим растут сериалы. Как-то мне мой приятель, продюсер «Интернов», Заур Болотаев на мое неприятие сериалов и телевидения сказал: «Мы снимаем кино, его никто не смотрит, а сериалы смотрят». Я в прошлом году снял два сериала и два полных метра. И никто про эти два полных метра не слышал, не видел, зато все говорят о «Мажоре». Понятно, что мы зарабатываем, но для творческого человека что главное? Чтобы его творчество получило признание, появился благодарный зритель. Я не говорю о таких масштабных кино, как «Дуэлянт» и «Притяжение». Поэтому сейчас меня интересуют крупные телевизионные проекты. Мы же амбициозны. Что для нас важно? Зритель и понравиться своим соратникам. Как дети, которые хотят похвастаться своими игрушками, рисунками.

— Над чем сейчас работаете?

— Мы начали проект «Троцкий», его продюсер – Саша Цекало. Это сериал, мы пытаемся его делать в киноформате, я люблю такой формат – когда каждая серия снимается как полный метр, в таком качестве. Мы только вернулись из Мексики. В этом проекте много хороших актеров – Костя Хабенский, Максим Матвеев, другие. О жизни Троцкого.

— Основан на исторических данных?

— Это художественный проект, не документальное кино, основан на определенных исторических фактах.

— Есть ли кумиры в вашей профессии? Наблюдаете ли за кинопремиями «Оскар», например, согласны ли с кандидатурами победителей ваших номинаций?

— По долгу профессии, даже если мне не интересно, я все равно смотрю. Смотрю новые сериалы, в телевизионный формат ноу-хау быстрее проводится. Смотрю работы не только тех, кто получил «Оскар», но и кто был номинирован. Кумир для меня все-таки Януш Каминский. Мне посчастливилось с ним поработать. Он настолько интересный человек, что ты учишься не только профессии, но и всем мелочам у таких людей. Его отношения в команде, как он себя ведет с другими, культура поведения. Мне интересен Эммануэль Любецки, который снял фильм «Выживший». Очень интересные люди! Я же в свою профессию пришел как актер. На «Узбекфильме» мне намного интереснее была камера и все, что ее окружает, а меня приглашали играть перед камерой. И я соглашался только потому, что можно было побыть в той атмосфере. Я замечал, как люди относятся к работе, как живут этим. Помню, операторы подарили мне увеличитель, чтобы я мог делать фотографии. Конечно, я соглашался сниматься еще и потому, что можно было прогулять школу.

— Вот мы и подошли к вопросу, нравилось ли вам играть, быть актером?

— Больше мне нравилось, что и кто еще работает на площадке. К тебе относятся как ко взрослому. И с утра до вечера ты занимаешься тем, чем ты любишь заниматься.

— Если сейчас пригласили бы на роль, ответили бы согласием?

— Внутри какие-то такие амбиции есть. Но я еще в детстве отказывался сниматься в маленьких ролях. Я, кстати, начал сниматься независимо от деда и дядь, у меня половина семьи – актеры, режиссеры. При этом отец работал в геологии, а мама – в сельском хозяйстве. Меня в кино пригласили в школе. Знаете, ассистенты режиссера ходят, высматривают. Ну так и меня нашли. Школьные друзья до сих пор помнят: «Вот ты не поехал на пробы, а мы поехали». Но я все-таки оказался на площадке, немаловажную роль сыграло то, что туда отвозили на машине из одного конца города в другой, хотелось прокатиться. Я там отвратительно себя вел, потому что надо было, как в школе, выполнять команды – встань там, делай то! Я сказал, что останусь, если они себя не будут так вести. Думал, на этом моя карьера закончилась (смеется). Но нет.

— Слушайте, но тогда «Узбекфильм» был сильной компанией, там снимали такие фильмы про басмачей!

— Я после школы устроился на киностудию, потому что понимал: не готов поступать во ВГИК. Как раз первый проект, который снимали тогда, был про басмачей, работали каскадеры – такой советский истерн.

— Почему среди операторов почти нет женщин, это чисто мужская профессия?

— В советское время я даже поработал с оператором Таней Логиновой. Прекрасны Маша Соловьева, Умида Ахмедова. Может, тогда их было не так много, а сейчас операторов-девушек – неимоверное количество!

— Вы бы хотели, чтобы на ваше имя как на режиссера или актера шли смотреть кино, как шли на Лебешева в свое время? Если оператор Лебешев – есть что смотреть. Хотели бы вы, чтобы шли на Хамраева?

— Конечно, хотел бы! Я учился у Павла Тимофеевича. Да, сейчас мы стремимся больше зарабатывать, но все же главное – это зритель. Тщеславие здесь – как стимул дальнейшего развития, чтобы зрители восхищались, награду получить. Мне очень важно порадовать родителей, которые за меня переживают. Как мать с гордостью за меня ходила после того, как показали сериал «Мажор»!

— По поводу окружения и друзей – настоящих всегда немного, у вас так же?

— У меня много хороших знакомых, но, когда начинаются в жизни или в творчестве какие-то критические моменты, настоящих друзей, конечно, мало, потому я их очень ценю.

— Оцените Хамраева как друга, вы бы выбрали себя в друзья?

— Себя сложно оценивать. Я могу быть преданным другом, но способен и жесткость проявить. У меня есть друг, мы работаем с ним вместе и на съемках можем так рассориться, что дней десять не разговариваем – на площадке. Работа закончилась – и мы как ни в чем не бывало общаемся, помогаем друг другу. 

— Перед вами на экране, на площадке проходит много разных историй, судеб, жизней. Как бы вы напутствовали нас, женщин, чего лучше не делать, а на что обратить внимание?

— Я не люблю советовать. Могу только объяснить свою точку зрения на примере семьи. Моя жена – Анна Виноградова, продюсер. Сейчас она сидит с ребенком. Я очень ценю ее, очень люблю возвращаться домой, зная, что она меня ждет. Тепло женщины-друга, соратника – для творческого человека это очень важно. Самое дорогое – когда спешишь домой, где тебя ждут. Только женщина может создать такую теплую домашнюю атмосферу. Тогда и мужчина чувствует себя и маленьким мальчиком, и другом, и главой семьи.