Николай Усков, главный мужчина России
Он из тех мужчин, с кем сразу хочется познакомиться. Хотя бы для того, чтобы послушать. Ведь кому же еще знать, каким должен быть настоящий мужчина. Образованный, свободомыслящий, обаятельный, он притягивает открытым взглядом к своей страничке редактора, и сожалеешь, что она всего одна… С главным редактором журнала GQ беседует журнал Caprice.
– Мужские и женские глянцевые журналы отражают жизнь современного человека?
– Анатоль Франс как-то заметил, что доведись ему воскреснуть через сто лет, он бы первым делом заглянул в женский журнал мод, чтобы понять, что происходит с обществом.
– Интересно, подошел бы ему для этой цели мужской журнал?
– Глядя на женскую плоть, расставленную по полкам супермаркета, он бы, наверное, решил, что женщины в нынешнем обществе ходят совсем голыми, слегка влажными и с полуоткрытым ртом.
– В мужских журналах обязательно присутствуют элементы сексуальности, эротики. В Вашем журнале есть границы дозволенного? Кем они определяются?
– Я считаю, что нет таких тем, о которых взрослый, не обремененный комплексами и предрассудками человек не мог бы поговорить с себе подобным.
– Насколько мода вошла в Вашу жизнь? Ваше определение моды?
– Модная одежда – это органичная часть нашей картины мира. Корень латинского слова «мода» содержит оттенок «изменчивости». Это то, что мы ценим в жизни вообще: энергия, мобильность, драйв, новизна, сексуальность. Для нас это и есть вкус жизни.
– Вы можете позволить себе все, что хотите?
– Я могу позволить купить себе то, что нравится и мне идет.
– Сейчас популярны телепрограммы, где дуэт создается из профессионала и дилетанта (фигурное катание, пение). В какой из такого рода программ Вы согласились бы принять участие как непрофессионал?
– Я согласился участвовать в ралли олдтаймеров. Отказаться мог бы только заскорузлый ботаник, каковым я, как бывший преподаватель МГУ, естественно, боюсь прослыть: чего только не сделаешь ради того, чтобы почувствовать себя настоящим десперадо и вообще конкурентоспособным мужчиной. А в финале мне даже вручили золотой кубок. Справедливости ради стоит заметить, что кубок я получил вовсе не потому, что приехал к финишу первым: этот утешительный приз неудачника организаторы тактично назвали «Призом зрительских симпатий».
– Вашему журналу доступны любые актеры, фотографы, политики, имена?
– Мы уже писали про людоеда из Германии, про педофильные скандалы, жизнь гомосексуалистов, московский рынок секс-услуг для очень богатых. И в то же время мы брали интервью у губернатора Красноярского края Хлопонина, экс-премьера Касьянова, вице-премьера Чечни Кадырова, бизнесмена Березовского, писали о трагедии в Беслане.
– Вы трудоголик?
– Я амбициозный трудоголик. Мне нравится добиваться результата и признания. Это своего рода разновидность эгоизма и, как мне кажется, не самая отталкивающая. Все-таки для мужчины успех и самореализация – по-прежнему нечто вроде вторичных половых признаков. Уметь работать значит быть мужчиной.
– Главная черта Вашего характера?
– В быту я не подарок: трудоголик и эгоцентрик, к тому же ведущий вполне глянцевый образ жизни, часто далеко за полночь. Я не очень веселый человек. Я бы никогда не назвал себя безбашенным или бесшабашным. Так было всегда. Мое нормальное состояние – мысли о работе или мысли о собственных мыслях. О любви, литературе. И то, и другое я очень люблю.
– От чего получаете наивысшее удовольствие?
– Удовольствие я получаю только от работы и от любви.
– С таким напряженным графиком работы находите время на отдых?
– Я отдыхаю за рулем, поэтому вечерами часто бесцеремонно гоняю по новостройкам. Меня гипнотизирует геометрия желтых прямоугольников окон, за которыми свои драмы, амбиции, ссоры, любовь и смерть.
– Любимая марка авто?
– Mazda-6 Sport. Я бы сказал так: хорошее средство передвижения – это роскошь.
– Чем вас больше всего привлекают женщины?
– Слушать очаровательный женский бред – это моя слабость, которая почти 15 лет назад заставила расстаться меня со свободой.
– Дом, семья, вечные ценности – это для вас жизненно важно?
– Понимаете, у мужчины должно быть такое место, где он обретает покой, – тихая гавань…